Когда некоторые субъекты полагают, что их проблемы/симптомы связаны с отсутствием отца в их жизни, или же с его излишней или недостаточной строгостью, и другими оплошностями, которые он якобы совершил, то тут можно выделить два момента:
- во-первых, реальный отец, то есть живой субъект возникающий так или иначе в жизни субъекта отличается от роли отца в структуре психики;
- во-вторых, здесь всегда присутствует этот момент под названием “кого бы обвинить”, который позволяет снять с себя ответственность и продолжать наслаждаться симптомом с его страданием (так делать не стоит, но об этом не сейчас).
Так вот, реальный отец ≠ не равно функция отца (или Имя Отца, в лакановской терминологии)

Какую же функцию может выполнять отец в психике субъекта?
1) Закон и запрет на инцест
В классической истории Эдипова комплекса по Фрейду, отец предстает как соперник за материнскую любовь. Однако, Лакан идет дальше, указывая, что отец, по сути, “спасает” ребенка от матери, которая зачастую предстает как некий “крокодил” готовый заглотить этого ребенка, поскольку ребенка она подставляет на место своей нехватки, на место отсутствующего воображаемого фаллоса.
И тогда отец возникает здесь как третий элемент в дуальных отношениях между матерью и ребенком, который, в первую очередь, запрещает матери наслаждаться ребенком. Также как и ребенку запрещает становиться на место воображаемого фаллоса, на место материнской нехватки.
Залогом успешности этой операции является открытие того факта, что у матери есть нехватка, что она не полна, в результате чего ребенок обнаруживает и собственную нехватку.

2) Закон, структурирующий психическое
Эта функция напрямую связана с первой. Принятие закона (а в случае психотика он может быть и не принят, отброшен) позволяет субъекту вступить в культуру, в язык, и стать добропорядочным невротиком.
Имя Отца - выступает оператором, позволяющим объединить три регистра (Воображаемое, Символическое, Реальное) воедино и запустить вытеснение.

3) Закон дающий место желанию
Скажем так, одной рукой закон ограничивает, запрещает, а другой даёт субъекту возможность желать, а значит - состояться как субъекту как таковому.
Благодаря запрету на мать, мать перестает заполнять всё пространство психического, появляется зазор в виде нехватки, вокруг которой и конструирует субъект себя, своё желание, своим уникальным способом.
Можно еще сказать и так: с одной стороны, закон кастрирует субъекта (“да, у тебя нет фаллоса”) , с другой стороны, даёт “обещание на будущее” (“но ты можешь его обрести в дальнейшем, заняв мужскую или женскую позицию”).

Так в чем же различие реального отца от его функции в психическом?

Для учреждения функции отца в психическом не обязательно физическое присутствие реального отца в жизни ребенка, и наоборот, присутствие реального отца в жизни юного субъекта не является гарантом того, что функция эта должным образом учредится.

Функцию отца может исполнить и мать посредством своей речи, а также любой другой субъект (и даже объект, деятельность и вообще что угодно), что угодно в истории субъекта, что поможет ему засечь, что у матери есть нехватка и что субъект не может быть всегда “маминым пирожком”.